Звезды гасли, а спать не хотелось,
В чашках чай безнадежно остыл…
И фонарщик в рассветном тумане
Фонари на бульварах тушил.

А вокруг – на диванах, в прихожей,
На полу и в отхожих местах
Разметался в причудливых позах
Душ живых вином сломленный прах.

Смерть уйдет и придет Воскресение
Глотка жадно захочет воды…
Вспомнишь ты, что сейчас воскресенье,
Понедельник еще впереди.

И сосуд, в морозилке заначеный
Прочь прогонит тяжелый недуг,
Будут снова ручьем безобразия
Под веселые визги подруг…

Звезды таяли… И беспробудный
Сон меня мягким пледом укрыл…
Чу! В пролете окна плеск был чудный
Голубиных иль ангельских крыл!

Но послушай - все это частности,
А в общем и не важно
Чем буду сыт, и будут ли потомки
Мой слог корявый повторять.

Я – воздух, ты - огонь: мы неразлучны,
И все, о чем прошу – позволь мне греться
В твоих лучах, а я порой вечерней
Поведаю тебе, о чем услышал
В иных краях …

Прости, рассказчик из меня не важный,
Но если вдруг тебя немного позабавит,
И улыбнешься ты – мне большего не надо.

Мой черный город белит первый снег.
И время замедляет свой безумный бег,
И острова весны еще в сплошном тумане,
И сны тихи, и стынет чай в стакане …

И впереди угрюмый хоровод холодных дней
Когда на теплой кухне мы мечтаем о весне
Хранят тепло в страницах книг кленовые листы,
Пожатия руки, на куполах кресты…

Налей стакан мадеры, старый друг !
И ветер переменится, и пропасть неба
Вдруг ответит в такт
Безмерности мечты !

Как сладко осень напоила
Меня отравою своей!
Я долго-долго нынче слушал
Прощальны крики журавлей.

Я вдаль иду, шурша листвою,
На сердце – призрачно - легко.
Темнеет. С алою зарею
Играет месяц молодой.

Ложится ночь. Брега уснули
И дремлет древняя ветла.
А в темных водах утонули
Церквушки старой купола.

Когда растает подоконник,
И все, что дальше за окном.
Когда декабрьский покойник
Вдруг обнаружится ментом.
«Висяк» внезапный проклиная,
Он станет злобно горевать.
А мы обетованье рая
В закате розовом искать.

Смотри, как к горизонту серебрится
Твоя дорога без начала и конца
Храни под бледностью лица
Святой свободы тайный жар
И снов наивную беспечность.
(здесь где-то надо вставить вечность)

Склониться трепетно над узкою рукою
И долго целовать серебряные перстни
И прочь бежать, и не найти покоя,
И умереть в последней песне.

Свеча в ночи, уснувший дом.
Шум дождя за вспотевшим стеклом
И беспутство небрежно раскинутых ног
Здесь осталось немного – сделай этот глоток.

Знаешь, дикая власть есть порой у весны
Безнадежную страсть и волшебные сны
Добавляет она к тайным чарам бокала
Ночь весенней любви , ее полночь настала.

На уснувшие крыши
Выползает луна
Всюду сделалось тише
Выпей полночь до дна!

Беспризорная ночь. Лабиринты домов
Расколдует грядущий рассвет.
Все пройдет, словно сон, ты забудешь меня,
Дождь размоет мой призрачный след.

И песчаные замки накроет волна,
Но покуда луна высока
Ты беспечно кружишься в незримом вине
Колдовского ночного глотка

Муть твоих карих глаз
Все светлей от вина
Так добавь же еще,
Выпей полночь до дна!

А исходом весны тупиковое лето
Васильковые сны не находят ответа
Как на вырваться за, куда вылить печаль
На излете весны слишком многого жаль

И когда от бессилья
Разорвется струна
И опустятся крылья
Выпей полночь до дна.

Но только тронет осень золотом леса,
Отпоет в лугах звонкая коса,
Станут меньше дни и длиннее ночь, -
Кто то вдаль зовет, от порога прочь.

И берет тоска, не сидится мне,
И все снится сон о лихом коне,
О иных краях, где шумит прибой,
Где забил стрелу я с самим собой!

Ведь где-нибудь закончится последняя дорога
И станет все предельно просто:
Дорога спустится до самой кромки моря
Где тихо плещется прибой, дробясь о камни.
И будет солнце медленно садится
Играя золотом по водной глади,
И все кого ты ждал, все те, кто так был нужен
В широкий сядут круг…
От пламени костра и от горящих глаз
Вдруг вспыхнет и польется песня
О том, что знал всю жизнь, но что не знало слов.
Как отзвук вещих снов,
Стихов, скитаний, встреч
Из трубки сизый дым запахнет детством…

Да, будет так. Мы все вернемся в детство
Огромный очертивши круг.